Моя библиотека фантастики. Часть 48. Герберт Уэллс. Собрание сочинений в 15 томах. Том 3

Герберт Уэллс. Собрание сочинений в пятнадцати томах. Том 3. М.: Правда, 1964 г. Тираж: 350 000 экз. Два внецикловых романа и девять рассказов. Внутренние иллюстрации Н. Гришина.

Содержание:

Первые люди на Луне (роман, перевод С. Майзельс), с. 5-186. Этот роман показывает насколько тонка грань между утопией и антиутопией. К тому же автор не заявляет, а заставляет читателя самого для себя решить, какое общество (лунное или земное) является утопичным.  

Кейворит — пусть и фантастическое вещество, но на Луну оно отправить человека не могло, поскольку из описания следует, что оно гравитационно нейтрально. Поэтом оно НЕ ОТТАЛКИВАЛОСЬ бы от Земли, а парило бы над ней в том положении, в котором бы его оставили. А вот чтобы происходило отталкивание, тогда вещество должно было обладать невозможными (по крайней мере в нашей Вселенной) свойствами — отрицательной плотностью. 

Но ведь не это главное в произведении, это всего лишь способ попасть в другой мир. Интересно показан внутренний мир главных героев и, самое главное, Бедфорда. Какой он, положительный или отрицательный, а, может, нейтральный? 

Складывается парадоксальное впечатление, что ни одно из приведённых определений не подходит. В определённые периоды автор придаёт силу той или иной акцентуации характера. Кейвор — идеалист без тени тщеславия. Но его устами звучат известные всем теперь истины. 

А ведь роман писался ещё до начала эры мировых войн. Интерес представляет описание гравитационного разворота шара при возвращении Бедворда на Землю и его приземление. 

Пища богов (роман, перевод Н. Галь), с. 189-410. С одной стороны произведение отражает жажду перемен царившую в обществе эпохи деградирующих колониальных империй. Жажду бунта, жажду справедливости. Жажду борьбы, нового со старым, и пусть даже старое сейчас победит, и все носители нового погибнут, но на смену им обязательно придут другие! Объективные причины таковы, курок спущен, пути назад нет. Новое, грандиозное титаническое, победит старое, мелочное, пигмейское.

Но с другой стороны, если оторваться от аллегорий, то видна безответственных ученых, которые не способны нормально организовать эксперимент. Которые введение экспериментального вещества и измерения доверяют придуркам, явно борющимся за премию Дарвина, в результате чего появляются монстры, убившие нескольких человек. 

Более того не закончив с этими экспериментами, ученые почти сразу переходят к экспериментам на детях! И это не зная о том к каким долговременным последствиям может привести прием вещества. Просто чудо, что дети никого не убили пока росли, не до конца контролируя свою силу, маленькие гиганты были просто смертельно опасны для всех окружающих.

Но все же основной недостаток произведения – это его финал. Который не открытый, а просто оборванный. Рассыпав ворох идей, писатель удаляется оставив своих героев и читателей перед лицом неизвестности. Возможно, ему впереди виделось исключительно радужное будущее гигантов.  Но, увы и ах, о том, что ожидало титанов в мире лилипутов в дальнейшем с точки зрения автора так и неизвестно. 

РАССКАЗЫ

Препарат под микроскопом (рассказ, перевод И. Линецкого), с. 413-433. Вроде прекрасный рассказ про молодых студентов, которые только-только вступают во взрослую жизнь и начинают дружить, соперничать, влюбляться друг в друга, мучиться сомнениями и обретать жизненные идеалы и убеждения. Вся эта часть прекрасна, получилось очень правдоподобно и атмосферно. А потом, когда казалось бы, самое интересное только начинается, происходит скоростная кульминация и очень грубая и срочная развязка. Что хотел сказать автор? Что честность превыше всего, а последствия её несправедливы? Что идеалы и убеждения заставляют человека совершать глупости? Как творец Уэллс вполне имел на это полное моральное право, но всё равно до жути обидно за героев, которые только что по-настоящему заинтересовали тебя, а потом внезапно их история завершается и ты уже никогда про них ничего не прочитаешь. 

Красный гриб (рассказ, перевод И. Грушецкой), с. 434-446. Человек под влиянием мощного внешнего стимула кардинально меняет своё поведение и образ жизни, становясь настоящим человеком, а не слабаком и тряпкой. Всё это реализовано  потрясающе правдоподобно и убедительно: начальное описание взаимоотношений героя с супругой, их ссоры и недопонимание, общение с «гостями» и родственниками. Одно это уже заметно увеличивает ценность рассказа, делая его даже скорей психологическим, чем фантастическим рассказом.

Размышления о дешевизне и тетушка Шарлотта (эссе, перевод Р. Померанцевой), с. 447-451. За небольшим эссе скрывается целое столкновение разных эпох и подходов к жизни и домашнему уюту. Основательность, надёжность и дороговизна против дешевизны, быстротечности и лёгкой взаимозаменяемости.

Род ди Сорно (рассказ, перевод Р. Померанцевой), с. 452-456. Рассказ, который можно рассматривать и, собственно, как забавную зарисовку из семейной жизни, а можно и как некую издёвку над вырождающимся на момент написания произведения литературным романтизмом, ставшим предтечей современных женских романов.  Однажды муж, совершенно случайно, обнаружил «скелет в шкафу» своей жены Евфимии, который представлял собой рукопись женского романа с названием вынесенным в заглавие рассказа. И тут уж Уэллс стал хихикать над мечтами женщин своего времени, противопоставляя отважных, терзаемых любовью к женщинам, рыцарей «почитающих своих дам, как святыню» и своих «грешных» современников-мужчин, сквернословящих, дрожащих перед работодателями и испачканных чернилами. Это, по сути своей, некий анекдот, построенный на контрастах ожиданий женщин и реальности, в которой нет таких идеальных мужчин, как в романе «Род ди Сорно». Впрочем, автору хватает чувства такта и произведение заканчивается очень даже лирично, трогательно обыгрывая поступок мужа.

Что едят писатели (эссе, перевод Р. Померанцевой), с. 457-461. Прекрасное остроумное эссе о взаимосвязи творчества и еды — классический пример псевдозависимости или ложной корреляции, благодаря которой достигается комический эффект. Но получилось на удивление забавно и интересно — ясно, что творчество зависит скорей уж от образа жизни, который соответственно и на еду влияет.

Поиски квартиры как вид спорта (эссе, перевод Р. Померанцевой), с. 462-466. Чувствуется, что у Уэллса были очень «тёплые» отношения о риэлторах и самые светлые воспоминания о поиске жилища — пусть и с реалиями викторианской Англии, но всё же достаточно правдоподобно всё описано. Очень ясно чувствуется, что герой и в самом деле обошёл десятки различных вариантов, пытаясь подобрать себе жильё — рассказ поймут все, кто когда-либо снимал квартиру-комнату или занимался их покупкой. 

Об уме и умничанье (эссе, перевод Р. Померанцевой), с. 467-470. «Если ты такой умный, то где твои деньги?». Уэллс здесь на примере предельно ясно доказывает, что вопрос это достаточно странный и даже наивный, превосходящий конкурента ум не является обязательным критерием успеха. Связи, наглость, напористость, умение нравиться людям, выпендрёж и прочее — рулят! Выживает самый приспособленный, а не самый лучший.

Свод проклятий (эссе, перевод Р. Померанцевой), с. 471-475. Неожиданное для писателя-фантаста произведение. Здесь учёный-филолог эффектно побеждает хулиганов в словесном состязании — с помощью систематического применения своих знаний из богатого бранного фольклора «всех времён и народов». Этакий «Пигмалион» Б. Шоу, только «наоборот». Филологические знания — как своеобразное оружие.

Хрустальное яйцо (рассказ, перевод Р. Померанцевой), с. 475-494. Прародитель и первоисточник всех современных «разводок для легковерных», чтиво про некие чудесные свойства некоего артефакта, многомудро составленное якобы с позиции стороннего наблюдателя: «…я, де, за что купил, за то и продаю. Сам не видел, но, вот, люди говорят, что… А моя, типа, роль во всей этой истории лишь в том, что изложил все это в связном виде на бумаге…».

Сюжет — не просто вечный, он — объективно и абсолютно вечный (с точностью до предельного возраста Социума). Неистребимый, неуничтожимый, никакими мерами из развлекательного чтива не извлекаемый. Человечество верило, верит и неизменно будет верить в реальность наличия и проявления свойств подобных артефактов, это — один из мастодонтальнейших Инвариантов, впаянных в ткань нашей Реальности её Творцом.  История повторяется — циклически, по кругу, подстраивая под конкретику текущего состояния Социума ряд необходимых деталей, подумывая и дорисовывая на ходу недостающие компоненты Тайны.