К 100-летию Октября: 100 фотографий из семейного альбома. 1974 год
!974 год
В начале февраля 1974 г. я прочитал в журнале "Аврора" небольшую повесть Даниила Гранина "Эта странная жизнь". В этой повести рассказывалось о биологе А.А.Любищеве, который в течение 56 лет (с 1916 г. по 1972 г.) каждый день вёл дневник, в котором фиксировал затраты времени на еду, прогулки, чтение и пр. Я тоже попытался вести такой учёт времени, но меня хватило только на 3,5 месяца. Тем не менее, после этого я стал немного более внимательно и реально планировать свои занятия. Первые два месяца ведения дневника я даже обрабатывал записанные данные. В феврале 1974 года я затратил на перемещение (различные виды транспорта) в среднем 46 минут в день, а в марте - 1 час. 25 мин. В марте мне предложили вести по совместительству лабораторные занятия по химии в институте торговли, поэтому и увеличились затраты времени на переезды. В феврале 1974 года я тратил на чтение различной литературы в среднем 2 часа. 15 мин. В среднем за эти два месяца я спал 7 час. 45 минут в день, но в феврале ещё днём в среднем задрёмывал по 11 минут, а в марте - по 5 минут в день. На еду в феврале у меня выходило по 52 минуты в день.
На основной работе в институте лакокрасочной промышленности в эти месяцы наконец-то запустили в работу атомно-абсорбционный спектрофотометр "Сатурн". Я тогда работал вместе с Мариной Красильниковой. Мы довольно быстро освоили определение калия и натрия на этом приборе. Но это было не очень интересно, так как до этого эти элементы уже определяли на старом пламенном фотометре венгерского производства. Мы приступили к разработке методов определения кальция, магния, цинка и марганца. Пробовали определять железа. Нужно было определять и другие элементы, но для их возгонки требовалась более высокая температура. Основное пламя создавалось горением ацетилена в воздухе (воздух подавался компрессором), а для более высокой температуры требовалось пламя "ацетилен-закись азота". Баллоны с закисью азота в то время достать было очень трудно. Кое-как договорились в городской больнице о выделение нам нескольких баллонов. Марина очень боялась перехода на высокотемпературное пламя. Тем более, что во время курсов повышения квалификации по атомной абсорбции в Северодонецке (там выпускали прибор "Сатурн") нас предупредили о возможных небольших взрывах этой смеси. На приборе был специальный предохранительный клапан, который срабатывал довольно громко. Но, к счастью, пока я работал с этой смесью, таких хлопков не было.
В середине марта 1974 года мы начали водить Настеньку в ясли. К сожалению, через месяц она там сильно простудилась. Врачи определили воспаление лёгких. Её положили в больницу одну. А ей только что исполнился один год. Пробыла она в больнице почти месяц. В мае я должен был ехать в санаторий, но я сдал путёвку, и в весь отпуск ездил с Настенькой в сосновый бор после того, как её выписали из больницы.
В августе 1974 года я по совету специалистов из Северодонецка договорился о командировке в Апатиты. Там , в химико-аналитической лаборатории Геологического института успешно применялся метод атомной абсорбции. И был там очень хороший сотрудник, который развивал этот метод - Орлов Николай Александрович. Добирался я до г. Апатиты через Москву. До Москвы долетел самолётом, а потом поездом - через Петрозаводск и Кандалакшу - до г. Апатиты. Помню, как во время стоянки поезда в Петрозаводске купил несколько очень хорошо изданных на отличной мелованной бумаге книг, в том числе "Пятнадцатилетний капитан" Жюль Верна. Пока поезд двигался по Карелии, вокруг были красивые леса - ели, берёзы. По мере движения к северу высота деревьев постепенно уменьшалась. Сопки вокруг г. Апатиты были покрыты низкорослыми берёзами, соснами и елями высотой примерно в 1,5-2 метра.
В это время там ещё был полярный день. Круглые сутки было светло, но как-то немного сумрачно. Встретили меня хорошо. Николай Александрович Орлов, а ему тогда было только 33 года, очень хорошо знал тонкости метода атомной абсорбции.
В химико-аналитической лаборатории был один спектрофотометр "Сатурн" северодонецкого производства и два атомно-абсорбционных спектрофотометра компании Perkin-Elmer. Один из этих приборов был оборудован графической кюветой, позволяющей производить атомизацию с помощью электрической дуги. За время этой командировки я почерпнул для своей работы очень много полезного.
Орлов мне много рассказывал об этих местах, в которые он, по-моему, был влюблён. В августе в окрестностях г. Апатиты было огромное количество грибов. Но только белые грибы и волнушки. Белые грибы собирали и оставляли на хранение в стеклянных банках, заливая грибы сверху салом. В ресторане почти все блюда были с грибами . - салаты, гарниры, грибные супы.
Обратно до Москвы я летел самолётом из Кировска, находящегося недалеко от г. Апатиты. А из Москвы - поездом до Челябинска. С Орловым мы ещё года два переписывались, пока я работал в аналитической лаборатории.
Только недавно, из Интернета я узнал, что Орлов Н.А. умер в 1994 году, ему было всего 53 года.
В начале февраля 1974 г. я прочитал в журнале "Аврора" небольшую повесть Даниила Гранина "Эта странная жизнь". В этой повести рассказывалось о биологе А.А.Любищеве, который в течение 56 лет (с 1916 г. по 1972 г.) каждый день вёл дневник, в котором фиксировал затраты времени на еду, прогулки, чтение и пр. Я тоже попытался вести такой учёт времени, но меня хватило только на 3,5 месяца. Тем не менее, после этого я стал немного более внимательно и реально планировать свои занятия. Первые два месяца ведения дневника я даже обрабатывал записанные данные. В феврале 1974 года я затратил на перемещение (различные виды транспорта) в среднем 46 минут в день, а в марте - 1 час. 25 мин. В марте мне предложили вести по совместительству лабораторные занятия по химии в институте торговли, поэтому и увеличились затраты времени на переезды. В феврале 1974 года я тратил на чтение различной литературы в среднем 2 часа. 15 мин. В среднем за эти два месяца я спал 7 час. 45 минут в день, но в феврале ещё днём в среднем задрёмывал по 11 минут, а в марте - по 5 минут в день. На еду в феврале у меня выходило по 52 минуты в день.
На основной работе в институте лакокрасочной промышленности в эти месяцы наконец-то запустили в работу атомно-абсорбционный спектрофотометр "Сатурн". Я тогда работал вместе с Мариной Красильниковой. Мы довольно быстро освоили определение калия и натрия на этом приборе. Но это было не очень интересно, так как до этого эти элементы уже определяли на старом пламенном фотометре венгерского производства. Мы приступили к разработке методов определения кальция, магния, цинка и марганца. Пробовали определять железа. Нужно было определять и другие элементы, но для их возгонки требовалась более высокая температура. Основное пламя создавалось горением ацетилена в воздухе (воздух подавался компрессором), а для более высокой температуры требовалось пламя "ацетилен-закись азота". Баллоны с закисью азота в то время достать было очень трудно. Кое-как договорились в городской больнице о выделение нам нескольких баллонов. Марина очень боялась перехода на высокотемпературное пламя. Тем более, что во время курсов повышения квалификации по атомной абсорбции в Северодонецке (там выпускали прибор "Сатурн") нас предупредили о возможных небольших взрывах этой смеси. На приборе был специальный предохранительный клапан, который срабатывал довольно громко. Но, к счастью, пока я работал с этой смесью, таких хлопков не было.
В середине марта 1974 года мы начали водить Настеньку в ясли. К сожалению, через месяц она там сильно простудилась. Врачи определили воспаление лёгких. Её положили в больницу одну. А ей только что исполнился один год. Пробыла она в больнице почти месяц. В мае я должен был ехать в санаторий, но я сдал путёвку, и в весь отпуск ездил с Настенькой в сосновый бор после того, как её выписали из больницы.
В августе 1974 года я по совету специалистов из Северодонецка договорился о командировке в Апатиты. Там , в химико-аналитической лаборатории Геологического института успешно применялся метод атомной абсорбции. И был там очень хороший сотрудник, который развивал этот метод - Орлов Николай Александрович. Добирался я до г. Апатиты через Москву. До Москвы долетел самолётом, а потом поездом - через Петрозаводск и Кандалакшу - до г. Апатиты. Помню, как во время стоянки поезда в Петрозаводске купил несколько очень хорошо изданных на отличной мелованной бумаге книг, в том числе "Пятнадцатилетний капитан" Жюль Верна. Пока поезд двигался по Карелии, вокруг были красивые леса - ели, берёзы. По мере движения к северу высота деревьев постепенно уменьшалась. Сопки вокруг г. Апатиты были покрыты низкорослыми берёзами, соснами и елями высотой примерно в 1,5-2 метра.
В это время там ещё был полярный день. Круглые сутки было светло, но как-то немного сумрачно. Встретили меня хорошо. Николай Александрович Орлов, а ему тогда было только 33 года, очень хорошо знал тонкости метода атомной абсорбции.
В химико-аналитической лаборатории был один спектрофотометр "Сатурн" северодонецкого производства и два атомно-абсорбционных спектрофотометра компании Perkin-Elmer. Один из этих приборов был оборудован графической кюветой, позволяющей производить атомизацию с помощью электрической дуги. За время этой командировки я почерпнул для своей работы очень много полезного.
Орлов мне много рассказывал об этих местах, в которые он, по-моему, был влюблён. В августе в окрестностях г. Апатиты было огромное количество грибов. Но только белые грибы и волнушки. Белые грибы собирали и оставляли на хранение в стеклянных банках, заливая грибы сверху салом. В ресторане почти все блюда были с грибами . - салаты, гарниры, грибные супы.
Обратно до Москвы я летел самолётом из Кировска, находящегося недалеко от г. Апатиты. А из Москвы - поездом до Челябинска. С Орловым мы ещё года два переписывались, пока я работал в аналитической лаборатории.
Только недавно, из Интернета я узнал, что Орлов Н.А. умер в 1994 году, ему было всего 53 года.