Февраль-май 1974 года
В начале февраля 1974 г. я прочитал в журнале "Аврора" небольшую повесть Даниила Гранина "Эта странная жизнь". В этой повести рассказывалось о биологе А.А.Любищеве, который в течение 56 лет (с 1916 г. по 1972 г.) каждый день вёл дневник, в котором фиксировал затраты времени на еду, прогулки, чтение и пр. Я тоже попытался вести такой учёт времени, но меня хватило только на 3,5 месяца. Тем не менее, после этого я стал немного более внимательно и реально планировать свои занятия. Первые два месяца ведения дневника я даже обрабатывал записанные данные. В феврале 1974 года я затратил на перемещение (различные виды транспорта) в среднем 46 минут в день, а в марте - 1 час. 25 мин. В марте мне предложили вести по совместительству лабораторные занятия по химии в институте торговли, поэтому и увеличились затраты времени на переезды. В феврале 1974 года я тратил на чтение различной литературы в среднем 2 часа. 15 мин. В среднем за эти два месяца я спал 7 час. 45 минут в день, но феврале ещё днём в среднем задрёмывал по 11 минут, а в марте - по 5 минут в день. На еду в феврале у меня выходило по 52 минуты в день.
На основной работе в институте лакокрасочной промышленности в эти месяцы наконец-то запустили в работу атомно-абсорбционный спектрофотометр "Сатурн". Я тогда работал вместе с Мариной Красильниковой. Мы довольно быстро освоили определение калия и натрия на этом приборе. Но это было не очень интересно, так как до этого эти элементы уже определяли на старом пламенном фотометре венгерского производства. Мы приступили к разработке методов определения кальция, магния, цинка и марганца. Пробовали определять железа. Нужно было определять и другие элементы, но для их возгонки требовалась более высокая температура. Основное пламя создавалось горением ацетилена в воздухе (воздух подавался компрессором), а для более высокой температуры требовалось пламя "ацетилен-закись азота". Баллоны с закисью азота в то время достать было очень трудно. Кое-как договорились в городской больнице о выделение нам нескольких баллонов. Марина очень боялась перехода на высокотемпературное пламя. Тем более, что во время курсов повышения квалификации по атомной абсорбции в Северодонецке (там выпускали прибор "Сатурн") нас предупредили о возможных небольших взрывах этой смеси. На приборе был специальный предохранительный клапан, который срабатывал довольно громко. Но, к счастью, пока я работал с этой смесью, таких хлопков не было.
В середине марта 1974 года мы начали водить Настеньку в ясли. К сожалению, через месяц она там сильно простудилась. Врачи определили воспаление лёгких. Её положили в больницу одну. А ей только что исполнился один год. Пробыла она в больнице почти месяц. В мае я должен был ехать в санаторий, но я сдал путёвку, и в весь отпуск ездил с Настенькой в сосновый бор после того, как её выписали из больницы.